Олег Гурьянов

Причудлив вид: луны прикрытый глаз,

Морской прибой взбивает воду в пену

И ветер свеж. Мне море "по колено",

В руках старинный бронзовый компас,

Хранящий ключ от тайны сокровенной.

С волной играет новая волна,

Солёный бриз, извечный дух свободы

Зовёт с собой. Мне наплевать на годы,

Пусть даже смерть заявится сама,

Смогу сбежать от царственной особы.

Покинут порт. Корсаров корабли

Уходят прочь, и сердце просит странствий.

Не сгинуть мне в морской беззубой пасти,

Земель достигну, ждущих нас вдали.

Владыка мой, в твоей я полной власти.

Девятнадцатый век - век поэтов, реформ, декабристов,

Дует ветер свободы и помыслов дерзких, но чистых.

Ты играешь с огнем революций, ты с ними резвишься,

И на встречу двадцатому веку стремительно мчишься.

Век двадцатый - эпоха войны, лагерей, перестроек,

Опаленный невзгодами век - ты кровав был, но стоек.

Реки пущены вспять, покорился впервые нам космос,

Это время науки, открытий, решенных вопросов.

За окном двадцать первый - пока лишь большая загадка.

Чем запомнишься ты или может пройдешь слишком гладко.

Вопрошаю к тебе, но смотри, не суди меня строго:

"Что оставишь потомкам столетия двадцать второго?"

Вечер осенний. Холодно, сыро.
Двор и огромная лужа.
Ужин - батон, бутылка кефира.
Кашель. Немного простужен.

Музыки жесткой рваные биты.
Старые, добрые книги.
Тапочки в ванной снова забыты,
Слышно соседские крики.

Пусто и мрачно. Странные тени
Снова играют со мною.
Мне бы забыться в теплой постели,
Чтобы проснуться весною.

Наши чувства убиты ложью,

Похоронены в той борьбе.

И оставлено бездорожье

На пути от себя к себе.

Срубцевались на сердце раны

Обещаний, фальшивых клятв.

Я разбит, словно шар стеклянный,

По осколкам стекает яд.

Боль сдавила и душно очень,

Что-то точно опять с луной,

В полумраке июньской ночи

Слышен тихий протяжный вой.

Ты словно гриф, сидящий на холме,

Тебе не страшен времени оскал.

Пройдя сквозь тьму, не думая о тьме,

Нашел свой свет, что столько лет искал.

Познав любовь красавиц-Маргарит,

Стихами жил... жаль Мастером не стал,

Огонь в глазах по-прежнему горит,

Года — песок, но облик твой не стар.

Покрылись пылью плёнки детских снов,

Мечты о славе — ветхий праздный хлам.

Ты, видя жизнь — вместилище основ,

В душе сумел построить главный храм.

И если ты нашел мое письмо,

Не жги его, а мысленно прочти:

Нам встретиться с тобой не суждено,

Пойми меня и искренне прости.