Подборка стихов, участвующая в конкурсе «45-й калибр – 2018»

Сергей Молчанов

Россия, Миасс


Земля и Небо

Земля и Небо – Матерь и Отец:

я это понял, будучи ребёнком…

 

Биением их чувственных сердец

был гулкий гром, промчавшийся вдогонку

за ветром, разогнавшим облака

в глубокой и прохладной сини неба;

вдоль берега запенилась волна –

казалось, кто-то бросил комья снега –

ажурным белым кружевом змеясь,

волна лизала берег неустанно,

бросая взбаламученную грязь

и пену – как прокисшую сметану.

 

Над озером, срываясь на пике`,

кричали дико чайки-рыболовы;

раскатисто и сухо – вдалеке –

как будто, что-то лопнуло, и снова

порывы ветра, страшно хохотнув,

промчались мимо, тра`вы не щадя –

растеребив, сломав, к земле пригнув;

и тут же застучала дробь дождя.

 

Я вымок, испугался и упал,

и землю обнимал как тело мамы –

казалось мне, что шёл девятый вал,

но вдруг, ещё беспомощный и слабый,

почувствовал дыхание Земли

в пульсации её большого тела,

тепло – не на поверхности – внутри,

и мама, будто – плоть мою согрела…

 

Сейчас, переживая это вновь,

и мозгом, и душой я понимаю,

что дождь – ни что иное как любовь:

ведь, Землю с Небом – он! соединяет,

а ветер с громом – стук больших сердец,

звучавший для Супругов дивной песней.

 

Земля и Небо – Матерь и Отец

всему живому в нашем поднебесье…


Дорога

День к исходу стекал, и баюкалась тишь –

Сладко-тёплая! – осени ранней.

Выцвел солнечный блеск, и, как камень-голыш,

Опускалось светило к окраине.

 

Листья яблонь да груш с покрасневших садов

По станице сорили багрянцем.

Урожайный был год – жалко, нет казаков:

На войне! – с супостатом-германцем.

 

За хребтиной горы, что волной пролегла

В изумрудной дали небосвода –

Там, где свет голубел и лилась полумгла –

Обрывалась прямая дорога

 

И манила с собой в неизвестную даль –

На просторы седого Урала.

Только тщетно она навевала печаль,

Зря станичников в путь зазывала.

 

Казаки – стар и млад – кто не убыл на фронт,

Рвали жилы тяжёлой работой:

Сохранить урожай да прожить этот год,

Смолотить бы зерно – вот забота!

 

И дорога текла, словно, невидью лет,

Словно, люди о ней позабыли.

Только ветер топтал её сохнущий след,

Пороша непримятою пылью…

 

Утомлённый казак – лик в лучинках морщин –

Даль далёкую зрил одиноко.

Пропотела фуражка с околышем в синь,

От натуги рубаха промокла.

 

Уж прошло с той поры чуть поболе двух лет,

Как сынов снарядил он в дорогу.

Сколь ушло казаков – и вернутся аль нет?

Только Богу то знать, только Богу…

 


У чёрта на куличках

У лобастой – с лысиной! – горы,

На куличках чёртовых угодий

Все поляны вытоптал до дыр,

Согревая душу на природе.

 

Красотища-то! – куда ни глянь!

Обнимаются сосна с берёзой,

Ветерок шершавит глухомань,

Пёструю от цвети сине-розовой!

 

Размешало травы – разнесло!

Иван-чай пасётся в медунице

И сосёт от солнышка тепло –

Молоко – от рыжей кобылицы!

 

Разнотравье! Прям, медовый дух:

Хоть упейся – сроду не напиться!

И на все лады – щипая слух! –

Гомонят непуганые птицы.

 

Топорами дымчатых столбов

Порет воздух – солнце! озорное:

Кипятит каракуль облаков,

Проливается на землю – зноем.

 

Под обрывом пенится река,

Обгрызая камни на порогах.

Ни души… Лишь я – издалека! –

Протоптал дремучую дорогу.

 

Искупаться хочется – жара!

Разбегаюсь – и к воде! – как птица!..

Удивлённо зыркает гора,

Выпучив проплешины-глазницы…

 


Недосказанность

Порывы страсти, радостные встречи –

всё утекло, как талая вода,

и лишь во сне я глажу чьи-то плечи,

целую губы чьи-то иногда.

 

Неясный образ жарких сновидений

тихонько имя пробует на вкус,

скользит рука по телу белой тенью,

с моей души снимая тяжкий груз.

 

И я парю – расслабленный и лёгкий –

над кромкой яви, зная, что проснусь,

и как всегда – сноровисто и ловко –

меня обнимет утренняя грусть.

 

Расставит память метки многоточий,

и для меня уж вовсе не секрет,

что недосказанность ушедшей ночи

заглушит терпкий запах сигарет…

 


Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа

Ранняя осень. Предместье Парижа.

Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Ветер надгробья могильные лижет.

С русских берёз опадает листва.

 

Арка ворот. Михаил с Гавриилом

Держат икону: Как скорбны глаза!

Здесь, будто, время земное застыло.

Небо Парижа в осенних слезах.

 

Русские буквы на каменных плитах…

Капли дождя в позолоте имён

Ваших сиятельств, давно уж забытых,

Канувших в горькую Лету времён.

 

Белая Гвардия. Их благородия

Не растревожат пустые слова –

Им не вернуться на русскую Родину…

Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

 

Здесь же покоится цвет русской нации,

Выжатый гнётом режима оков,

Сплюнутый Родиной в плен эмиграции:

Тэффи и Бунин, Коровин, Шмелёв…

 

Сколько имён! Сколько русских фамилий!

Славой и гордостью воздух пронзён…

Словно, двуглавый орёл над Россией –

Туча над кладбищем плачет дождём.

 

С осенью вместе скорбят и лампадки –

В нишах надгробий, на белых крестах…

Пламя цветов. Европейский порядок.

Пахнет Россией, ушедшей во прах.

 

Эта Россия становится ближе:

Память не вытравить – память жива…

Белая церковь в предместье Парижа.

Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа…

 


Перейти к странице конкурса «45-й калибр – 2018»