Подборка стихов, участвующая в конкурсе «45-й калибр – 2018»

Никита Брагин

Россия, Москва


Моих воспоминаний бабушка

Моих воспоминаний бабушка

сюда приходит каждый вечер,

и кормит синего воробушка,

а мне и поделиться нечем.

На полмизинца горьким вермутом

предзимье у души в поддоне –

укутан облаками Лермонтов,

и скомкан Пастернак в ладони.

 

Вся алость холода закатного

и терпкий чай опавших листьев,

как банка рыжиков, закатаны

и дремлют в лапнике смолистом,

и погружаешься в убежище

цепочкой слова, пульсом духа,

и отступает холод режущий,

и в глубине тепло и сухо.

 

И не посмертие мне грезится

на бесконечной карусели,

а просто нищая поэзия

блуждает по ветвям артерий,

и опадают клочья белые

на замершую ткань души,

и все слышнее – что ты делаешь?

Проснись, почувствуй, расскажи.


Туда, где мох и спелая морошка

***

 

Туда, где мох и спелая морошка,

моя душа влетает спозаранку

сквозь отворенное во сне окошко,

минуя поезда и полустанки.

 

Еловый сумрак без конца и края

она вбирает, раскрывая очи,

и ведьмиными косами играя,

себе самой – и родине пророчит.

 

Свои слова сама не понимая,

поёт их, словно песню берендеев,

и плачет вдруг, и бьется, как немая,

увидев над собой топор злодея.

 

И, соскользнув по иззубренной грани,

плывет к надежде паутинной нитью,

и в омутах сознаний и страданий

горит и говорит, что снова быть нам!

 

Что будет снег, пуховый, непорочный,

и будет смех, тишайший и легчайший,

и в сердце будет нежность многоточий,

зовущая все дальше, дальше, дальше.

 

И будет как платочек на деснице

моя страна, где радуешься, плача,

где умирая, улетаешь птицей

сквозь дым родной, смолистый и горячий!


И всё это стало музыкой

И всё это стало музыкой,
спящей в закладках книг —
чёрный изгиб ужика,
кряквы нервозный крик,
сизый бочок ягоды,
сливовая камедь,
лилии в тихой заводи,
заката тёплая медь.

За этой тишайшей музыкой
сквозь умирающий сад
спешишь по тропинке узенькой,
но не вернёшься назад,
потому что мотив ласковый
здесь не сыграть и не спеть,
потому что за детскими сказками
нас ожидает смерть.

А жизнь остаётся музыкой
в том надзвёздном краю,
где снова юной и суженой
я тебя узнаю,
где на опушке вечного
наша любовь звучит
дальними звонами вечера,
тихой струной в ночи.


Гроши

Моей надежды стертые гроши,
наверное, я так и не истрачу,
и смерть не обнаружит недостачу
в любимой кладовой моей души.

Там слушаешь, и не уснешь в тиши,
там веришь смеху, отвечаешь плачу,
зовешь любовь, пожертвовав удачу,
и знаешь – те монеты хороши.

Ведь им, таким невзрачным, нет размена,
и места нет среди корзин валют –
их казначейства – дали ойкумены,

где холоден простор и ветер лют,
и сытые столичные камены
не величаются и не поют.


Быть Тёрнером

Быть Тёрнером. Быть солнцем в облаках,
текучим, словно огненная пена
в роскошном повечерье Карфагена,
предощущающего кровь и крах.

Быть ледяной пургой над Ганнибалом
и черным дымом над седой водой,
и в темном небе утренней звездой,
и моря переливчатым опалом.

Быть Тёрнером. Быть золотом в снегу,
когда глаза уже не различают
медовость эля и янтарность чая,
когда пора воскликнуть – не могу!

Да, не могу я видеть эту слякоть
и угольный, насквозь прокисший смог,
а счастье мне – с тобой мечтать и плакать,
не вылезая из домов-берлог,

и видеть Божий мир сквозь сотни окон
в узорчатой резьбе тяжелых рам,
как солнца свет, струящийся потоком
из многоцветных витражей во храм!


Перейти к странице конкурса «45-й калибр – 2018»