Подборка стихов, участвующая в конкурсе «45-й калибр – 2018»
Россия, Москва
Моих воспоминаний бабушка
сюда приходит каждый вечер,
и кормит синего воробушка,
а мне и поделиться нечем.
На полмизинца горьким вермутом
предзимье у души в поддоне –
укутан облаками Лермонтов,
и скомкан Пастернак в ладони.
Вся алость холода закатного
и терпкий чай опавших листьев,
как банка рыжиков, закатаны
и дремлют в лапнике смолистом,
и погружаешься в убежище
цепочкой слова, пульсом духа,
и отступает холод режущий,
и в глубине тепло и сухо.
И не посмертие мне грезится
на бесконечной карусели,
а просто нищая поэзия
блуждает по ветвям артерий,
и опадают клочья белые
на замершую ткань души,
и все слышнее – что ты делаешь?
Проснись, почувствуй, расскажи.
***
Туда, где мох и спелая морошка,
моя душа влетает спозаранку
сквозь отворенное во сне окошко,
минуя поезда и полустанки.
Еловый сумрак без конца и края
она вбирает, раскрывая очи,
и ведьмиными косами играя,
себе самой – и родине пророчит.
Свои слова сама не понимая,
поёт их, словно песню берендеев,
и плачет вдруг, и бьется, как немая,
увидев над собой топор злодея.
И, соскользнув по иззубренной грани,
плывет к надежде паутинной нитью,
и в омутах сознаний и страданий
горит и говорит, что снова быть нам!
Что будет снег, пуховый, непорочный,
и будет смех, тишайший и легчайший,
и в сердце будет нежность многоточий,
зовущая все дальше, дальше, дальше.
И будет как платочек на деснице
моя страна, где радуешься, плача,
где умирая, улетаешь птицей
сквозь дым родной, смолистый и горячий!
И всё это стало музыкой,
спящей в закладках книг —
чёрный изгиб ужика,
кряквы нервозный крик,
сизый бочок ягоды,
сливовая камедь,
лилии в тихой заводи,
заката тёплая медь.
За этой тишайшей музыкой
сквозь умирающий сад
спешишь по тропинке узенькой,
но не вернёшься назад,
потому что мотив ласковый
здесь не сыграть и не спеть,
потому что за детскими сказками
нас ожидает смерть.
А жизнь остаётся музыкой
в том надзвёздном краю,
где снова юной и суженой
я тебя узнаю,
где на опушке вечного
наша любовь звучит
дальними звонами вечера,
тихой струной в ночи.
Моей надежды стертые гроши,
наверное, я так и не истрачу,
и смерть не обнаружит недостачу
в любимой кладовой моей души.
Там слушаешь, и не уснешь в тиши,
там веришь смеху, отвечаешь плачу,
зовешь любовь, пожертвовав удачу,
и знаешь – те монеты хороши.
Ведь им, таким невзрачным, нет размена,
и места нет среди корзин валют –
их казначейства – дали ойкумены,
где холоден простор и ветер лют,
и сытые столичные камены
не величаются и не поют.
Быть Тёрнером. Быть солнцем в облаках,
текучим, словно огненная пена
в роскошном повечерье Карфагена,
предощущающего кровь и крах.
Быть ледяной пургой над Ганнибалом
и черным дымом над седой водой,
и в темном небе утренней звездой,
и моря переливчатым опалом.
Быть Тёрнером. Быть золотом в снегу,
когда глаза уже не различают
медовость эля и янтарность чая,
когда пора воскликнуть – не могу!
Да, не могу я видеть эту слякоть
и угольный, насквозь прокисший смог,
а счастье мне – с тобой мечтать и плакать,
не вылезая из домов-берлог,
и видеть Божий мир сквозь сотни окон
в узорчатой резьбе тяжелых рам,
как солнца свет, струящийся потоком
из многоцветных витражей во храм!
Перейти к странице конкурса «45-й калибр – 2018»