Подборка стихов, участвующая в конкурсе «45-й калибр – 2017»

Александр Крупинин

Россия, Санкт-Петербург


Бах

На собачьей упряжке проносится Бах
По холодным полям. Он устал и озяб.
Хрупкий лёд беспрестанно хрустит на зубах.
Вспоминает старик бейшехирский кебаб.

Как безрадостен путь. Уже несколько лет 
Не мадеру он пьёт, а растопленный лёд.
Только вяленой рыбой питается дед.
Восемь цыбиков чая на нартах везёт.

Восемь цыбиков это шестнадцать пудов.
Двадцать талеров  платят торговцы  за пуд.
И в уме умножает старик среди льдов:
Триста двадцать всего, это будет зер гут.

Он мечтает приехать в свой маленький Бонн
Чай продать и построить в капелле орган.
Только ради органа  мытарствует  он:
Бьёт собак, раздражается,чистит наган.

А по городу Бонну гуляет чума.
И в капелле, и в ратуше  царствует страх.                          
Люди прячутся, медленно сходят с ума.
Но об этом, конечно, не ведает Бах.

Вдруг запел, зазвучал где-то в небе хорал.
Стало весело, дрожь пробежала в  ногах.
Встали нарты. Старик Себастьян умирал
В беспредельных пустынных российских снегах.

Умер Бах, вымер Бонн, заметают снега
Восемь цыбиков с чайным китайским листом.
Для чего было всё, если нет нифига?
Может, тот, кто умней нас, ответит потом.


это путь на калище

александре герасимовой 

это свет поездов зеленеющих скал
это путь на калище сестра сестра
это красное око ночное кого оно ищет
там на рельсах где отблески чёрных следов
где всё после всё после а может быть до
мы с тобою сестра по пути на калище

там базальтовый угольный блеск черноты
там кроты вылезают на землю кроты
вылезают из нор сокровенных и воют как волки
там свекровь твоя косы стоит распустив
её руки обуглены взгляд её крив
нету слов у неё  как и в жизни одни недомолвки

по пути на калище не видно ни зги
там по шпалам шакалом шаги шаги
там цепочкой неровной идут восемнадцать
эти люди идут кадыки теребя
чуют запах кого-то быть может тебя
но не надо бояться сестра но не надо бояться

только час до рассвета сестра сестра
белокрылый вернётся на плечи с утра
из китая из рая из сада я знаю
там снегами покрыта гора цзинганьшань
Там метели в июле шевелят герань
там вода как слюда ледяная

слушай слушай сестра это аккордеон
будто отзвуки песен ушедших времён
долетают копытом забытым по рельсам
среди красных огней среди воя кротов
это алик тебе говорит мазал тов
или что-то ещё по-еврейски


Ты прости, Мухаббат

Ты прости, Мухаббат. Ты ведь сможешь. Прости.
Мы идём очень долго. На нашем пути
Раскалённый асфальт и песок  светло-жёлтый и рыжий.
Превращаемся медленно в пыль и в труху.
Ты и все, кто остался  стоять наверху,
 Долго будете жить, только  я никого не увижу.

Мне  так страшно, родная, здесь царствует зло.
Здесь банкиры, убийцы, глотатели слов
И какие-то люди ещё, потерявшие веру.
Беспрерывно кричит проповедник слепой.
Все мы движемся вместе огромной толпой.
А в отдельной коляске везут революционеров.

Я, наверно, смогу написать только  раз.
Серафимы на  почту подбросили нас.
А доставят письмо или нет, я не знаю.
Мне так стыдно теперь. Я всю жизнь тебе врал,
Даже в карты однажды тебя проиграл.
Ты молчала тогда, но, конечно, всё знала, родная.

Мухаббат, перепёлочка, ты ведь поймёшь,
Ты отпустишь грехи, ты не вспомнишь про  ложь.
Время вышло. Я должен уйти в половину шестого.
Помолись, помолись за меня, Мухаббат.

5-15, суббота, Дорога на ад,
Покосившийся домик почтовый.


Отчего же так много мух в монастырском саду?

Отчего же так много мух в монастырском саду?
Брат Бенедикт всё ходит и ходит с метёлкой.
Мусор сгребает, сыплет  песок, а много ли толку?
Как надоела  погода в этом году.

Нагоняет ветер  унылых дождей череду.
Выйдешь во двор - хлюпает грязь под ногами.
Время мессу служить, но тоска, будто камень.
Даже с кровати не встать. Никуда  не пойду.

Воздух густ, как будто это желе. 
На заднем дворе ведьмы летают на помеле.
Совсем обнаглели. Надо их сжечь, да некому.

Под потолком мухи сношаются и жужжат.
Может, наша Земля и есть настоящий ад,
И петухи об этом весь день кукарекают?


Сидишь и куришь, смотришь на луну

Сидишь и  куришь, смотришь на луну.
Огни в монастыре давно погасли.
Ночь плавает в тумане, будто в масле,
но криком разрывая тишину,
выходят из тумана клерикалы,
в твой монастырь проникшие тайком.
Они словами, будто кулаком,
ударят и убьют  кого попало.

Как будто из забытого  кошмара
они пришли и  пальцами грозят.
Ты виноват. И в этом виноват,
И в этом тоже. Страшной будет кара.
Постыдных обвинений череда
Тебя как будто  камнем придавила.
Ты даже слово подобрать не в силах,
не то что  оправдаться, и тогда
выходит из тумана Доберман.
Он белоснежный,  он  снегов  белее.
Тебе кладёт он морду на колени.
Стихают крики. Всё покрыл туман.

Они не больше брошеной сигары -
и ад, и клерикалы. И вина
искуплена твоя и прощена,
и вечность проступает как подарок.
Она над головой  твоей и за.
И смотрит Бог собачьими глазами.
Мир исчезает. Кончился экзамен.
И лишь глаза,  предвечные  глаза.

 

 


Перейти к странице конкурса «45-й калибр – 2017»