София Селектор

В слепую суету дождей
приходит вечер снежно-синий.
И в бархате его сетей
так хочется молчать
и бережно играть
на добром старом клавесине.

Снежинкам, право, все равно,
в каком они кружатся веке,
в какое залететь окно,
и как растет трава,
и чем живет Москва,
и на какой растаять ветке.

А я их попрошу, кружась,
помочь перемешать столетья,
оставив лишь меня и Вас,
и маленький камин,
и старый клавесин,
и комнату при лунном свете.

Как хорошо за гранью лет,
где все движенья невесомы,
Вас пригласить на менуэт,
в тумане трех веков
танцуя так легко,
как будто мы едва знакомы.

И в сто десятый раз

под горькою усмешкой

я спрячусь от себя,

от мыслей и от слез.

От слез о том, что жизнь,

спеленатая спешкой,

банальностью конца

пронизана насквозь.

О том, что я, как все,

безудержно любила,

и как, должно быть, Вы,

мечтала и ждала.

Как многие из нас,

надежду сохранила.

И также, как и все,

кого-то предала.

О том, что в суете

кручусь вполне исправно.

О том, что мне не спать

сегодня до утра.

От слез о том дожде,

что будет послезавтра.

О снеге во дворе,

растаявшем вчера.

Престранный шанс -

                   игрой в рулетку

нас дразнит время перемен:

шагнуть без правил -

                      через клетку -

упасть без сил?

иль встать с колен?

Кто знает?!

Кто шепнет на ушко

в миг нужный нужное число?

Чей срок отмеряла кукушка?

Кому алмаз? -

Кому стекло?

И даже сказочного камня -

советчика в помине нет -

на перекрестке щит рекламный

с огромной пачкой сигарет.

Пора.

Вращаются колеса,

уже торопят время вспять -

давно решенные вопросы

опять,

как в юности,

решать:

Кем быть?

Какие рвать затворы?

и по какому ветру плыть?

и где тот якорь, под которым

не рвется Ариадны нить?

И весь мой опыт

старой шалью

повис,

сомненья теребя:

ведь там, в шестнадцать,

мы решали

лишь за себя...

                  «Ты опоздал на много лет.

                    Но всё-таки тебе я рада…»

                                      А. Ахматова

Проходят Радость и Беда,

сгорают свечи,

но невозможно опоздать

на эту Встречу,

когда встречаются глаза -

и обрываются «нельзя»

и длится Вечность…

А чтобы встретиться смогли

глаза и руки,

мы с двух сторон сюда несли

Слова и Звуки -

свою мечту, свою печаль,

свою израненную даль,

и Страх Разлуки,

свои Победы и Грехи,

и горечь тризны,

и Боль, и детские стихи –

все краски жизни!

Ведь только с этим грузом мы –

две половинки

одной Любви, одной Весны,

одной травинки,

одной Любви, одной Весны,

одной бескрайней тишины,

одной слезинки…

у платья оборву подол -

НЕПОВТОРИМА!

А если б раньше ты пришёл,

прошла бы мимо…

Что знали мы с тобой о «навсегда»,

когда  в начале долгого пути

Любовь пообещала Никогда

рук не разнять

и глаз не отвести? …

когда едва нащупав общий ритм,

едва-едва поймав дыханье в такт,

она взметнулась радугами рифм

и замерла улыбкой на устах.

Что знали мы с тобой о нас вдвоём?

едва познав единство бытия,

едва шагнув в один дверной проём,

едва наметив грань меж МЫ и Я ?

В её канву учились мы вплетать

двух наших душ созвучия-цветы,

и сквозь Неё мечтами прорастать,

на Ней сплетая пальцы в час беды.

Что знаем мы с тобой о «навсегда»?

отмеряв вместе три десятка лет,

в которых были радость и беда,

и груз потери, и триумф побед?

Ещё хватает сил на новый круг,

но календарь с усмешкой треплет лист,

ведь только первый значимый недуг

неизлечимо втёрся в нашу жизнь…

У новых маяков с горчинкой дым -

сквозь пелену морщин смотреть в глаза

и отражение видеть молодым,

по волнам лет рука в руке скользя…

              Что знаем мы с тобой о «навсегда»? ...