Алёна Рычкова-Закаблуковская

вези меня китайская арба
по улочкам заснеженной провинции
тряси во мне упрямого раба
не сотрясая гордого патриция
сквозь пелену привидится ему
стекло реки глазковское предместье 
и если где-то существует крит 
то это в параллельной фотосессии
узбекский мальчик  не сочти за труд
уйми динамик
царственный и бледный
патриций принял холода цикут
и дремлет

если выйти в окно четвёртого этажа
под ногой качнётся лодочка/дирижабль/
плоскодонка/пёрышко/влажный бриз/
ты себе за лодочку знай держись
отпусти окно карниз водосток
ты лети лети лепесток
над харлампиевской шпиль золотой
у харлампиевской лодочка постой 
а по тихвинской щебень да песок
ты лети лети лепесток
погляди на чудо – сам господин
словно духом явленый сон
из глубин из сизых руин
выплывает кафедральный фантом
и волна выносит вверх (или вниз?)
так  до самых триумфальных ворот
знай себе за бортик держись
бог не выдаст
значит – спасёт

Перебирая старый шкаф, кулёк прогорклого ореха
Находишь в нём. Был ледостав. Был ледостав.
Да вот – проехал по приснопамятной реке...
Кулёк кедровых междометий.
Они как замершие дети
В моей руке.

О, Виноградарь, мой Виноградарь –
Души свеченье, свеченье плоти.
Мой Виноградарь проходит садом
И исчезает на повороте.

Под куст бросала сухое племя
Пыльцою плесени обелённое.
Лесных орешин тугое темя
Не сразу выстрелит в мир зелёный.
А вдруг да выстрелит самопалом?
А ты здесь сорные щиплешь травы.
А ты плывёшь и не веришь в чудо.
Что может проще – орехов груда
В осоте, в тлене.
Долой из плена природа бьётся осатанело –
Разрыв аорты и оболочек.
И, рты разинув, стоят росточки.
Кедрёныш малый он та же пальма
В микроскопическом эквиваленте –
На тонких ножках зонты La palma.
Сорокалетней взираешь дурой
На этот выводок эмбриональный.
На их сошествие ниоткуда –
Из дали дольней из грёзы давней.
Сидят скорлупки а-ля береты
На их головках.
О, дети-дети...
Легко ли трудно существование,
Но озарение приходит с вами.
Уходит с вами.
И греет после.
И светит.
Светит.

пушинка почтальон нечаянный посланец
проявленный мой бог неясный белый дух
меж двух полынных крон свершая тихий танец
в ладонь легко легла пером печальной рухх
наивно полагать но хочется представить
что между ними есть ближайшее родство
вот птичья тень скользит в окладах светлых ставен
и облачный фантом садится на крыльцо
что нам от птицы рухх пушинка лишь.. не боле..
а ей таскать слонов кормить своих птенцов
синдбад мой нем и тих – в кораблике ладони
приносит лёгкий пух.. светло его лицо

зависнешь в пойме иркута в закатной пойме
всё потому что жизнь проста /живи и помни/
что соли пуд как сто остуд студёна речка
что волны камушки сочтут не покалечат
а берег то полог то крут и воды млечны
ты точечкой отмечен тут вочеловечен