Вера Грибникова

Жадно, как вишнёвое варенье,

Облизали сумерки закат. 

Вызрело светил столпотворенье,

Обещая щедрый звездопад.

В ночь порхну безумно-молодою

И в копне соломой уколюсь. 

С первой оборвавшейся звездою

Самым сокровенным поделюсь.

И второй звезде, и третьей тоже

Повторю заветное опять.

Звездосей. Соломенное ложе.

Будто годы повернули вспять,

И разлукой горькой, многолетней

Не терзала души нам беда,

И коварно выношенной сплетней 

Нас не разлучали никогда.

Пусть мороз в причёсках партизанит,

И глаза давно в силках морщин,

Август не апрель, едва ль обманет.

Вот он, рядом, лучший из мужчин.

Видно не спалили в одночасье

Мы, сердцами выстроенный мост,

И сегодня обретенье счастья

Утвердилось росчерками звёзд.

Млечный путь бахвалится удоем,

Помогая звёздной ворожбе.

Сердце, оборвавшейся звездою,

На ладошку просится к тебе.

Былого груз ... Грядущегго туманность ...

Сегодняшнего утра торжество!

Воспринимать судьбу свою, как данность,

Наверное, разумнее всего.

Являясь в мир в означенные сроки,

Вверяемся судьбе, и мы в пути.

Вот только бы усвоить все уроки, 

Вот только б мимо "знаков" не пройти.

Как важно в жизни быть самим собою.

Мне ведомо теперь, что ты, судьба,

Рифмуешься с борьбою и мольбою,

И с ужасом позорного столба.

Кишмя кишат соблазны и пороки,

Но, веря, как слепец поводырю,

За все, (и даже горькие) уроки,

За каждый шаг тебя благодарю.

Чтоб не обуглил ярый пламень душу,

Не оглушала медная труба,

Чтоб чёрный омут выпускал на сушу,

Учи меня, наперстница-судьба,

Событиями, встречами, врагами ...

И шишками, и словом поучай.

Веди вперёд, и прямо, и кругами,

Но только от Небес не отлучай.

Анюта, здравствуй! Вздумала прилечь?

Иль не вставала? Донимают боли?

Дровишек я принёс, протопим печь,

Поведаю, что деется на воле.

Коварно припасённые тузы

Истратила зима, и слава богу.

Дожили до берёзовой слезы. 

Теперь, авось, воспрянем понемногу.

Пошлёт весна спасателей отряд:

Крапиву, сныть, порадует хвощами.

И твой огромный терем, в аккурат,

Ты слышишь, Анна, весь пропахнет щами.

Прогонишь ты хворобу за порог,

Умоешься росою в поле чистом.

Позиции сдавать не вышел срок. 

С болезнью, Аня, надо, как с фашистом.

Я ж говорил: "Ко мне переходи". 

В скворешнике моём куда теплее.

Степан бы нас не осудил, поди. 

Там не ревнуют, Аня, там - жалеют ...

Пей сок-то, пей. К берёзкам на поклон

Я снова прогуляюсь на опушку.

Не скоро доберётся почтальон

В заброшенную нашу деревушку:

Лошадушек в колхозе извели,

И сам колхоз давно хрипит на ладан.

Да что нам эти горькие рубли -

Ни магазина, ни аптеки рядом.

Одна отрада - лужи у ворот. 

Теперь, подобно птичьей веренице,

Знакомый дачно-кочевой народ

Потянется к оттаявшей землице.

Воспрянет вновь деревня, на сезон. 

Возрадуется, слышимо и зримо.

И ты держись, Анюта, не резон

Сдаваться, пережив такую зиму.

Не бормочи, что подошла пора,

Ишь, в одиночку собралась куда-то.

Ты - боевая наша медсестра.

И ты не смей, не смей бросать солдата!

Я дружбу фронтовую не забыл, 

Она не тонет, Ань, и не сгорает.

Вокруг давным-давно глубокий тыл,

Но до сих пор мы на переднем крае ...

Отзовись на оклик мой,

Он уже не повторится.

Обретает небо птицу,

Наречённую душой.

Медприборы-сторожа

Понапрасну длят неволю.

Отзвенела песня боли,

И мгновения дрожат,

Обрываясь в никуда

Гулкой медленной капелью,

Чтоб за чьей-то колыбелью

Снова выстроить года.

Наплывают миражи

Прошлых лет, и лица, ... лица ...

А капель ещё сочится...

Ты обиды не держи

И шагни за ту межу, 

Что разлад провёл меж нами. 

Птица хлопает крылами,

Торопись! Я ухожу!

Чуть промедлишь, и уже

Не успеем повиниться.

Я твою жалею птицу! - 

Тяжко с камнем на душе...

Вот и выпрямил черту

Самописец виновато.

Всё же белые халаты 

Затевают суету.

Как тревожны голоса...

Стены призрачны и зыбки...

Сквозь печаль твоей улыбки

Взмыла птица в небеса.

Я приму этот миг, как подарок, как высшую милость.

Встрепенётся душа в предвкушении тайной волшбы.

Украду скакуна вороного в рассветную стылость

И ему, быстроногому, вверю остаток судьбы.

Переступочкой, лёгким шажком, доброй мордой кивая,

Понесёт он меня, позволяя итожить, прощать

И прощаться ... молитву творить, храм души отворяя,

И вселенски-огромную нежность земле возвращать.

До мурашек знакомая речка покажется Летой,

А над нею небесная топка расправит лучи.

Новорожденный день залюбуется росной планетой.

Время выйдет моё, и коня порошу я: "Скачи!"

Он почувствует шенкель и волю, рванётся карьером,

Барабанною дробью копыт обозначит полёт.

Канет в реку надежда, любовь оставляя и веру.

Перехватит дыхание ветер! И сердце замрёт...

Соскользну я с коня. До земли долетит только тело.

Прянет конь, захрапев, остановится дней карусель.

Заполошня птица взлетит, закричит ошалело.

Ей тревожно ответит из трав пешеход-коростель.

Не пугайтесь, родные, теперь, как и вы, я крылата.

Взмою ввысь, перепуганной птахе приглажу перо.

Пощекочет мне нос облаков невесомая вата,

А внизу, на земле, испарится росы серебро.

Всё стремится куда-то сквозь вечность река голубая.

Над высокой осокой стрекозки затеяли пляс.

И усталая женщина в травах лежит, улыбаясь,

Не моргая, не щуря от солнца распахнутых глаз.