Владимир Ващалкин

Пел разудало нищий инвалид

В рядах торговых бойкого базара.

Бродяге было лет под сто на вид,

И не имел он певческого дара.

А он всё пел, закатывал глаза,

На костыли наваливался тяжко...

Дороже денег каждая слеза,

Что капала в дырявую фуражку.

А есть ли выбор — быть или не быть?

А если быть: то хищником иль дичью?

Довольно нам на гиблом пограничье

Рассудок свой сомненьями томить.

Свирепый волк и хрупкий мотылёк

Обуреваемы одною страстью —

Собрать своею соразмерной пастью

С кого-нибудь желудочный оброк.

О чём томишься ты, о чём,

Когда из полночи безгласной

Одна из звёзд её бесстрастно

Блеснёт в глаза твои лучом?

Когда тревожит и влечёт,

И звёздно блещет ночь глухая,

О чём с ней шепчешься, вздыхая,

Вихрастый юный звездочёт?

Не пророчь мне тяготы и беды,

Не пророчь мне, время, не пророчь,

В самом скором поезде уеду

В разнотравьем пахнущую ночь.

В такт колёс, качаясь в свете лунном,

В предвкушении шальной гульбы,

Вновь я стану ветреным и юным

Властелином собственной судьбы.

О песенной немеркнущей звезде

Мечтали вы, пока вы были юны,

И свет мерцал повсюду, и везде

В нём задушевные звенели струны...

Когда же вновь, в ряду иных причин

Вы побредёте по дороге лунной,

Из мириад мерцающих лучин

Раздастся звон гитары семиструнной.