Рустам Карапетьян

Из детского рая в раёшный,
А дальше куда - невдомёк.
И, как ни шагнёшь осторожно,
Уходит земля из-под ног.

Ведь времени ветер свирепо
Играет лохмотьями лет.
Но надо держаться за небо,
Другого же выхода нет.

Столько было в небе воздуха,
Столько солнца, Боже мой.
У стола твои апостолы,
Ты средь них ещё живой.

Скоро время устаканится
И заснёт небесный Град.
Скоро, скоро будут трапеза
И крещёный ночью сад.

Но в сомнениях покуда я
На исходе ветхих дней,
Всё молчу Петром, Иудою
Перед жалостью твоей.

Вот и я прошёл и стемнел навек,
Став почти вчерашним,
Где трава ложится под первый снег,
Задыхаясь влажно.

Снег ещё сойдёт и уйдёт во тьму,
В глубину, как в небо.
Но, пока живой он, полста приму,
Разбавляя хлебом.

И, когда сойдутся жара и хлад,
Воспаряя в бездну,
Мир войдёт в меня, как Спаситель в ад,
Чтобы вновь воскреснуть.

Декабрь изо всех щелей сквозит,
Душа и тело пятый ищут угол.
Но света луч меж пальцев жалюзи
Напоминает вдруг, что день не убыл.

Там, за окном, ещё мерцает снег,
Дерётся воробьё у хлебных корок.
А посреди двора, как туарег,
Стоит, метлой вооружённый, дворник.

Он, как в саванне, в саване снегов
Читает по слогам стихи следов,
Нетороплив, но потому, что въедлив.

Стоит он, опираясь на метлу,
И курит, и скучает по теплу,
И хмурится, меня в окне заметив.

Стирается время и слово.
И, словно бы это впервой,
Доказывать снова и снова
Всё то, что зовётся тобой.

Вернутся и слово, и время,
И новый потянется след
То тенью, целующей темень,
То блеском, пронзающим свет.